Настречу 79-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне
В 1766 году в Березовских копях около города Екатеринбурга был найден новый минерал красного цвета. Его назвали крокоитом. 31 год исследовали этот минерал лучшие химики того времени, и вот француз Вокелен выделил из минерала новый, дотоле неизвестный элемент. Этот элемент давал при химических воздействиях соли и растворы самых разнообразных цветов и оттенков — желтые, красные, оранжевые, фиолетовые, зеленые.
Казалось, вся радуга была заключена в колбах исследователя. По-гречески краска называется «хромое». Элемент назвали хромом. Но крокоит, как источник хрома, не имел промышленного значения. Начались поиски. И опять-таки в России, на Урале был обнаружен хромистый железняк. Предприимчивые европейские промышленники быстро организовали производство солей хрома, и хотя единственным источником хромовой руды тогда был наш Урал, в Россию эти соли ввозились из-за границы.
Только в 1811 году аптекарь Гельм впервые в России организовал производство зеленого хромового пигмента для родного подмосковного фарфорового завода. В 1825 году в Екатеринбурге был начат выпуск монохромата калия для крашения тканей.
К 1917 году в России работало уже четыре крупных хромпиковых завода, в том числе и наш (тогда он назывался Шайтанским). Только он один был расположен удачно — в трех верстах от Гологорского месторождения высококачественной руды, недалеко от Бойцовского карьера, который снабжал завод сначала известняком, а затем — доломитом. Особое значение имело то, что завод был расположен на крупной железнодорожной магистрали.
Построило завод акционерное общество Шайтанских горных заводов. В эксплуатацию он был сдан в сентябре 1915 года. При строительстве предполагалось оборудовать завод новейшей зарубежной аппаратурой, но начавшаяся в 1914 году мировая война не дала возможности получить ее. Пришлось ставить отечественное оборудование.
Сначала весь завод состоял из двух ручных подовых печей, одной системы выщелачивания спека, состоящей из четырех коробок, двух выпарных аппаратов и центрифуги для отопления сульфата. Работали на заводе по 8—12 часов в день без выходных. Почти весь труд был ручным, лопата, тачка, гребки, и трепала — вот чем работали первые хромпиковцы. С 1915 года по 1919 год заводом была выработана 131 тонна натриевого и чуть более трех тонн калиевого хромпика. Кстати, сейчас это количество продукции вырабатывается менее чем в сутки. В 1917 году большинство рабочих завода и рудника ушло на гражданскую войну. Завод стал. И только время от времени вспыхивал огонь в печах, выгребался раскаленный спек, ссыпалась в бочки полученная продукция.
Вновь началась нормальная, работа на заводе только в 1920 году. Чуть позже решением ВСНХ три других хромпиковых завода были закрыты, как нерентабельные, и часть годного оборудования, а также некоторые квалифицированные рабочие были перевезены в Первоуральск. Таким образом, завод на долгие годы стал единственным поставщиком хромовых солей в Советской России.
С огромным трудом страна преодолевала последствия войны и разрухи. Но росла молодая советская промышленность, появлялись и новые потребители хромовых солей, расширялись требования к ассортименту выпускаемой заводом продукции. В 1922 году организуется производство хромово-калиевых квасцов. В 1926 году начинается выпуск натриевых квасцов, строятся на заводе новые более мощные подовые печи, отапливаемые дровами.
В эти тяжелые годы нелегко было и хромпиковцам. Нередко после смены рабочие выходили в соседний лесок (сейчас на этом месте стоят цехи №№ 2, 3, Л. ТЭЦ) и заготовляли дрова для следующей смены. Желание возродить завод было огромным. Несмотря на трудности на Гологорском руднике строится обогатительная фабрика, от рудника к заводу протягивается узкоколейка с конной тягой.
В 1926 году на завод приехал представитель ВCHX В. В. Куйбышев. Именно при его участии было принято решение о дальнейшем развитии завода, в том числе и о строительстве новых цехов с механическими печами.
Я впервые приехал на завод с экскурсией в 1926 году, а через год проходил на Хромпике преддипломную практику. Когда вспоминаешь наше производство тех лет. иногда самому не верится, неужели этот завод мог работать? Оборудование было страшно изношенное, не было никакого намека на вентиляцию. Когда в размольном отделении работали мельницы, ходить там из-за пыли можно было только наощупь, с вытянутыми вперед руками. Шихта составлялась так: размолотые материалы подносились на носилках и трижды перелопачивались. Какая при этом над шихтовидиком стояла пыль — я думаю, можно не говорить. В печь шихта засыпалась сверху, для чего ее на носилках весом по 100 —120 килограммов поднимали по трапу на высоту свыше трех метров. Или вот еще — из печи выгребался вручную спек с температурой около 1000 градусов и прокалочник в железной тачке вез его в холодильник. А после спуска упаренных щелоков из выпарителя в него забирался аппаратчик и лопатой выбрасывал сульфат из пышущего жаром аппарата.
Много можно было бы привести еще примеров физически –тяжелого, изнурительного труда в условиях высокой температуры, повышенной влажности и превосходящей все мыслимые пределы запыленности. И хотя и продолжительность рабочего дня была снижена до шести часов, и регулярно предоставлялись выходные дни, работать так дальше было нельзя. Настоятельно требовалась коренная переделка всех производственных процессов.
И вот в 1930 году началась первая реконструкция завода. Годы первой пятилетки характеризовались общим промышленным подъемом в нашей стране. Резко возрос спрос и на хромовые соли. Полукустарное производство Шайтанского завода не могло его покрыть. Нельзя было дальше терпеть и сложившиеся в послевоенные годы условия труда. В 1927 году началась реконструкция старого производства и одновременно строительство нового механизированного цеха. Фактически в стране заново создавалась хромпиковая промышленность. Кстати, в 1928 году завод переименовали — вместо Шайтанского хромпикового у него появилось звучное имя: «Уральский хромпиковый химический завод имени X лет Октября».
В результате реконструкции были построены новые здания размольного и печного отделений, где были механизированы или значительно облегчены тяжелые ручные работы, несколько улучшены санитарные условия труда. В 1930 году впервые загорелся огонь во вращающейся механизированной прокалочной печи.
Не все сразу пошло гладко. Целых 5 лет и ручные, и механические печи работали параллельно. Нужны были новые канавы, новые технологические режимы работы, а позаимствовать их было неоткуда — завод-то был единственный. Шихта в механических печах скатывалась в полуметровые комки, в середине печи наваривалось кольцо из прокаленной массы. Приходилось останавливать печь, давать ей остынуть и сбивать кольцо вручную. Это надо себе представить — в трубе, где и в полный рост-то не распрямиться, кувалдой и клиньями разбивать твердую, как гранит, массу! Только энтузиазм рабочих и инженерно-технических работников тех далеких лет. только их огромное желание ввести новую по тем временам технику в строй, могли помочь тут. И уже в 1932 — 33 годах новые процессы, в основном, были освоены! Сейчас это кажется чудом, тогда — было необходимостью.
Уже в первые годы работы на новых печах стало ясно, что с традиционным компонентом шихты — известью — дело не пойдет. Пришлось заменить ее на доломит, благо карьер был под боком. Огромные работы проводились по частичной замене руды и доломита шламом-отходом производства. Интересно, что осуществить этот процесс удалось только в прошлом году.
Завод рос, ему нужны были новые энергетические запасы. В 1932 году в строй действующих вступает новая ТЭС, а в 1933 году вырастают на том месте, где когда-то рубили дрова для ручных печей, два корпуса, соединенные галереей — печной и бихроматный (ныне цехи 2 и № 4). Оба этих производства были оснащены новейшим по тому времени оборудованием. причем, очень большое внимание здесь было обращено на защиту рабочих от вредного влияния солей хрома. Все это не замедлило сказаться — выработка завода быстро росла и вскоре превысила достигнутую на ручных печах более чем в 4 раза!
В 1929 году прекратил свою работу цех серной кислоты, как морально и физически устаревший, а поэтому нерентабельный, а в 1934 году были остановлены и ручные печи. На заводе восторжествовала новая техника, и как бы в честь этого был дан залп по старине — взорвана бездействующая ручная известковая печь, которая в последние годы стояла на заводском дворе как памятник бывшей технической отсталости ручного труда.
В производстве хромпика есть отход — сульфат натрия. Долгие годы вывозился он на свалку, а в 1930 году и сульфат пошел в дело. Был построен цех по выработке из бывшего отхода — сернистого натрия —химического продукта, крайне нужного нашей молодой промышленности.
Больше бихромата стали вырабатывать на заводе, и появилась возможность использовать часть его для других производств. Поэтому создается участок по выработке хромпикового ангидрида, цех хромовых реактивов и других солей хрома.
Много трудностей было у хромпиковцев в эти годы. Так, несколько раз менялся состав руды—ее доставляли из новых месторождений. Приходилось пересматривать весь технологический процесс шихтосоставления и прокалки.
Это очень мешало нормальной работе. «Баловалось» новое оборудование, были и аварии, и другие неприятности. Но день ото дня, год от года завод работал лучше, производительнее, качественней. Огромную роль в этом сыграло стахановское движение, интенсификация производства, поиски новой организации труда — все это не могло не дать и дало свою отдачу. Так, за период с 1934 по 1939 годы производительность прокалочных печей выросла на 40 процентов, а печей сернистого натрия — в три раза. Это был еще далеко не предел, но рост мощности завода был значительным.
Если годы первой пятилетки были годами реконструкции, промышленного, жилищного и культурного строительства, то вторую пятил ку можно смело назвать «пятилеткой технологии». И в эти годы завод оснащался новой техникой, строился и развивался, но основное содержание этих славных лет было в борьбе за передовую технологию. Для этого требовались квалифицированные кадры. Поэтому были организованы школа ФЗУ и профтехкурсы для рабочих. Чуть позже появились на заводе курсы техминимума и госэкзамены, обязательные для всех рабочих. В 1936 году организованы курсы мастеров социалистического груда, а в 1939 году — стахановские курсы.
И вот результат: за 10 лет (с 1929 по 1938 год) валовая годовая выработка завода с 3,3 миллионов рублей поднялась до 15,8 миллионов рублей, производительность труда выросла более чем в 4 раза. Завод продолжал развиваться. Максимальная производительность и лучшие качественные показатели были достигнуты в первой половине 1941 года. А во второй половине… война.
Первая половина 1941 года была периодом наилучших количественных и качественных показателей работы завода. У коллектива были хорошие планы по дальнейшему наращиванию мощностей, улучшению условий труда, механизации ручных работ.
Все их смешала война. Надо честно признать, что завод к ней оказался не готов. Не было запасов сырья, не прорабатывались предварительно вопросы организации необходимых военных производств.
Уже в нюне 1941 года на завод пришли первые задания по значительному увеличению выпуска некоторых видов продукции для оборонных целей. Потребовалась срочная реконструкция Одни участки надо было расширить, другие, наоборот, свернуть. А тут еще приказ — организовать выпуск препарата «два икс», несвойственного нашему профилю.
Для решения этих тяжелых задач были привлечены все силы и все ресурсы. Уже в августе на фронт ушла первая партия препарата «два икс», а в декабре завод вышел по выпуску важнейших видов продукции на уровень правительственных заданий!
Еще до войны были перебои со снабжением содой, купоросным маслом, топливом. В первые же месяцы войны приход сырья заметно сократился. В ноябре и декабре 1941 года, например, топливо совсем не поступало на завод. Иногда сухие цифры говорят громче самых громких слов. Вот две такие цифры: за 1942 год на завод поступило 11 процентов соды и 48 процентов топлива от потребных по плану. А цехи работали! Работали, да еще как! Сода заменялась сульфатом — отходом производства. Это создавало огромные трудности в переработке шихты, сильно снижалась производительность печей. Но все-таки цех давал продукцию. В небывало сжатые сроки была построена установка по выработке соды прямо на заводе. Так же на ходу решались вопросы и с другими видами сырья.
А Госкомитет Обороны давал все новые и новые задания. В 1942 году поступило указание организовать на заводе производство вольфрамового ангидрида. Для выполнения этого задания не было практически ни материалов, ни оборудования, но с ноября 1942 года цех № 1 стал выпускать этот крайне важный для оборонной промышленности продукт.
План 1942 года был выполнен всего на 18 процентов. Провал? Нет, подготовка к прыжку. Весь этот год строились и переоборудовались цехи, создавались установки по замене дефицитного сырья отходами производства, осваивалась новая технология, учились новые люди, пришедшие на завод.
Следующий, 1943 год был переломным. В условиях недостаточного снабжения, в условиях обеспеченности рабочей силой едва ли на 50 процентов, в трудных условиях военного периода валовый выпуск продукции по отношению к 1941 году составил 153 процента, а производительность труда выросла почти в два раза.
Кто же эти герои, что работали в годы войны на Хромпике? Еще в июле 1941 года с завода на фронт уходят 523 человека, многие из них добровольцами Это — почти треть наличного состава трудящихся! Вместо них на завод пришли женщины и подростки. Нередко жена фронтовика требовала поставить ее на рабочее место мужа. Только в 1941 году на завод пришли 202 бывшие домохозяйки. Большинство из них, подучившись, успешно справлялось с тяжелой работой. Можно было бы назвать имена многих наших замечательных женщин, заменивших на работе мужей, таких, как тт. Малкова и Кулямина, аппаратчицы в цехе № 4. Радюкова и Самсонова, водосмотры в ТЭС, и многие, многие другие А если даже из-за большой семьи или других причин некоторые домохозяйки не могли поступить на завод, они организовывались в бригады и помогали заводу — на подборке угля, на погрузке и разгрузке и т. д. Надо сказать, что положение в транспортном цехе было особо тяжелым. В июне 1941 года в этом цехе работало 35 грузчиков, в ноябре — 40, в декабре — 8 человек, а в феврале 1942 года не осталось ни одного—все ушли на фронт. Однако сырье и материалы разгружались немедленно, и пустые вагоны тут же загружались готовой продукцией
…Когда партия и правительство обратились к советскому народу — отдать все силы на разгром врага, на заводе состоялся митинг Никто не произносил торжественных речей, просто выходили на импровизированную трибуну усталые, но несгибаемые люди и говорили простые, идущие от сердца словя. Решение также было немногословным — трудящиеся пяти действующих цехов постановили считать себя мобилизованными и готовыми в любой момент с оружием в руках встать на защиту Родины. Четыре человека с митинга добровольцами ушли на фронт. Остальные просили до конца войны увеличить им рабочий день еще на 2 часа.
Домохозяйки с митинга все вместе отправились в транспортный цех и за два дня — 7 и 8 июля 1941 года выгрузили более тысячи тонн угля.
Примеров такого трудового героизма можно было привести еще очень много Так, инженерно-технические работники и служащие организовали бригады для погрузки готовой продукции в нерабочее время. Подростки и женщины выполняли нормы выработки на 200—300 процентов. Можно было только удивляться, как люди -справляются с такой работой. Но удивляться было некому— так работали все «Все для фронта, все для победы!» — это был не только лозунг, эти слова были нормой поведения патриотов-хромпиковцев.
Интересно, что и в эти тяжелые годы не затихла научная работа на заводе. Наоборот, необходимость диктовала повышенные темпы. Так, новая технология получения вольфрамового ангидрида, разработанная инженером М. Я. Попильским, стала впоследствии темой его кандидатской диссертации. Начальник цеха № 1 тов. Богомильская Е. П. и ее заместитель тов. Семеновых И. М. за освоение работы на отечественном шеелите (вольфрамовая руда) и замене дефицитных видов сырья на доступные были в 1943 году удостоены Государственной премии.
С 1944 года улучшается положение со снабжением сырьем, и, соответственно, растут количественные и качественные показатели работы завода. И хотя к этому периоду на заводе работало только 20 процентов мужчин, работа была ритмичной и высокопроизводительной.
И вот он, май 1945 года. Вместе со всем советским народом ликуют и хромпиковны. Победа! — это слово придавало новые силы, хотелось работать еще лучше. Тем более, что выпуск военной продукции заводом был прекращен, и он снова стал вырабатывать хромовые соли. А для этого надо было произвести еще одну — третью по счету — реконструкцию. Но это была радостная перестройка.
П. Г. Павлов. 1965 г