О тяжкой судьбе нэпманов и празднике пролетариев
Историки, а тем более, краеведы, периоду НЭПа (новой экономической политики) уделяют внимания мало. Все официальные концепции истории грешат схематизмом и НЭП, в ту картину мира, где до революции под сенью самодержавия и щедрых, добросердечных уральских промышленников, расцветала всяческая добродетель, а потом пришли большевики и все испортили, он не вписывается.
В реальности же, красный боец, ушедший на фронт гражданской войны, например, из какой-нибудь Слободы, видел, как его сосед-мироед бежал вслед за отступающими на восток интервентами и их марионеткой – Колчаком. А потом, он, возвратившись с войны, неожиданно обнаружил, что сосед-кулак уже опять сидит в Слободе, опять нанимает батраков, в том числе и нашего бравого красногвардейца и показывает жирный кулак: «Вот вы у меня где!»
И защищает кулака родная советская власть под руководством партии большевиков.
Красногвардеец, прошедший всю войну в растерянности: «За что я друзей хоронил? Ради чего кровь проливал? На что лучшие годы жизни потратил? Чтобы этот кулацкий боров снова мне на шею сел?!»
Это не редкий в истории случай, когда победитель начинает батрачить у побежденного.
Советская историография эту проблему признавала, но высказывания подбирались мягкие. Вот как описывала ситуацию «История Урала» в 1977 году:
«Переход к нэпу, представляющий крутой поворот в политике, был не всеми и не сразу понят правильно. Некоторые коммунисты считали, что новая политика ведет к возврату капитализма, другие требовали более значительных уступок капиталистическим элементам. Партии предстояло многое сделать для разъяснения массам существа новой экономической политики».
Крупные предприятия, в том числе и Шайтанский завод, ставший в 1921 году Перво-Уральским заводом, были советской властью национализированы, объедены в тресты, а сами тресты переведены на хозрасчет.
Но крупная промышленность заслуживает от дельного разговора. Сейчас о новых хозяевах страны советов: кулаках, нэпманах или как их ещё называли совбурах (советских буржуях). Тогда многие новые слова начинались на «сов»: совзнаки (деньги), совслужащие (советские служащие) и т.п.
В связи с новым административно-территориальным делением вместо Екатеринбургского уезда появился Екатеринбургский округ, а вместо волостей были образованы районы. В октябре 1923 года в состав нового первоуральского района вошли бывшие волости: Первоуральская, Билимбаевская, Ревдинская, Уткинская…
В этих четырех волостях проживало в 1923 году 40 тыс. 979 человек. Из них 18 тыс. 956 мужчин и 22 тыс. 023 женщины. Домохозяйств в вновь созданной районе имелось 7 тыс. 801. На эти 7 тыс. 801 хозяйств имелось всего 5 тыс. 533 рабочие лошади.
Для современных читателей, плохо представляющих возможности лошади, надо пояснить: выражение «Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой», происходит от того, что в дореволюционной России пахали, преимущественно сохами. Вспашка сохой не глубока, слой земли не переворачивается, корни сорняков не срезаются и, следовательно, урожаи не велики.
Пахали в дореволюционной России и плугами, но только те, у кого имелось две и более лошади. Одна обычная лошадь не способна сколько-нибудь существенное время тянуть плуг. А учитывая, что основная масса лошадей в России были не обычными, а мелкими, то крестьянин-единоличник с одной-единственной лошадью – это всегда бедняк.
Первая мировая война с её конской мобилизацией, когда по символической цене у крестьян забирали лошадь в армию, сильно ударила по поголовью. Особенностью мобилизации лошадей в годы первой мировой войны было то, что лошадей забирали у мелких собственников. В царском правительстве считали, что основные объемы продовольствия для страны дает крупный собственник и изъятие лошадей у богачей тяжело скажется на продовольственном обеспечении страны.
Поэтому чем беднее крестьянин был, тем беднее он становился, жертвуя свою лошадь, во имя бога, царя и отечества.
Ударом по благосостоянию шайтанцев стала не только первая мировая война, но также, последовавшая за ней гражданская война и интервенция.
Поэтому рабочих лошадей в Первоуральском районе в 1923 году было даже меньше, чем в конце XIX века, когда жил и работал в Васильево-Шайтанском заводе священник Александр Топорков: 7,4 человек на одну рабочую лошадь в 1923, против 6,2 человека на одну рабочую лошадь в 1887 году.
До октябрьской революции вся земля в окрестностях заводов принадлежала владельцам заводов. В 1923 году крестьяне землю получили, но что с ней делать? Лопатой несколько гектар за короткую весну не вскопаешь!
Вот и выходило, что в Первоуральском районе на одно хозяйство приходилось всего 0,4 десятины пашни.
Это чуть более 40 соток. В середине 30-х у колхозники огороды, зачастую были вдвое больше.
Не добавила оптимизма и перепись 1926 года.
Население в Первоуральском районе подросло до 43 тыс. 838 человек. Но не это главное: изменилась социальная структура первоуральского населения.
Нэпманы и кулаки — новые хозяева жизни в этой переписи так и зафиксированы: «хозяева». Согласно инструкции к переписи, отделяли «хозяев» от прочей человекомассы довольно просто: если пользуется наемным трудом, имеет прислугу, батраков и т.п., значит «хозяин». Если работников не имеет, то вписывается как «одиночка».
В Первоуральском районе по переписи оказалось 1 тыс. 565 хозяев. Учитывая, что это число хозяев, а не хозяйств, то реально кулаков и нэпманов было значительно меньше.
Ещё одна интересная особенность времен НЭПа. Все кулаки, священники и все советские буржуи на основании статьи Конституции РСФСР 1918 года, были поражены в гражданских правах – они не могли избирать и быть избранными. В стране была власть трудового народа, диктатура пролетариата. Буржуазия трудовым народом не признавалась.
Сейчас по этой причине всех лишенных избирательных прав – «лишенцев» записывают в «жертвы большевицкого режима». Для понимания картины мира эпохи НЭПа достаточно представить такую сцену: нэпман развлекается в ресторане: пьет, гуляет, заказывает музыку и девочек… Он лишенец, но официантки не лишенцы, повар, который готовит нэпману яства – не лишенец, музыкант и танцовщица – не лишенцы. И даже девочки по вызову – полноценные гражданки СССР.
Кто здесь пострадавший от режима, а кто не пострадавший?
Причем, далеко не все кулаки и нэпманы в Первоуральском районе были лишенцами. Согласно «Книги памяти раскулаченных Свердловской области» в районе к концу тридцатых годов, насчитывалось 489 лишенцев. А «хозяев» т.е. лиц, использующих наемный труд, и согласно Конституции 1918 года не имеющих избирательных прав, как уже сказано выше, было аж 1 тыс. 565 человек.
И это не касаясь крупной буржуазии – концессионеров, которые в Первоуральском районе имели концессии в Ревде и Дегтярке…