Прочитал статью А.А. Колдушко «Образование как элемент социального портрета партийной номенклатуры в 1920-1930-е годы (на примере Свердловской и Пермской областей)». Данные, которые он приводит заставляют сильно задуматься о том какую роль сыграли политические репрессии конца 30-х годов на кадровый партийный потенциал Урала, а может быть, и всей страны.
Своего мнения на счет указанных цифр я ещё не сформулировал, поэтому задуматься над ними предлагаю каждому самостоятельно. По данным А.А. Колдушко до репрессий образовательный уровень партийной элиты Урала был не высок. 
К середине 1930-х годов уровень общего образования партийной номенклатуры достигает рекордных показателей:
8,5% — высшее образование,
36,6% — среднее образование,
54,9% — начальное образование.

Обратите внимание: более половины секретарей райкомов и горкомов Свердловской области имели только начальное образование.

Репрессированных партийных начальников сменили «сталинские выдвиженцы» и на 1 февраля 1939 года среди первых секретарей райкомов и горкомов ВКП (б) было:
14,8% — высшее и неоконченное высшее,
37,7 % — со средним и неоконченным средним,
47,5 % — с начальным образованием.

Эти цифры однозначно опровергают миф о том, что в результате репрессий «выбили лучших» и управленческий уровень был ослаблен.
Цифры говорят об обратном.

Я в данном конкретном случае не касаюсь обоснованности репрессий, их юридической и моральной составляющей. Речь идёт о том, что образовательный уровень партийной элиты на Урале после репрессий вырос.

Поэтому разговоры о том, что в партийной элите Урала «бездарные» уничтожили «талантливых» чтобы занять их места можно считать совершенно необоснованными.

Источник: Анатолий Гусев