Одной из самых тиражируемых тем, связанных с колхозным строем в СССР в предвоенные годы, безусловно, является тема паспортизации. О том, что вопросы паспортизации являлись проблемой и в других странах и в дореволюционной России свидетельств масса. Но знают об этом не многие.
Вот фрагмент сказки Ганса Христиана Андерсена «Стойкий оловянный солдатик», XIX век Дания:
«Куда меня несёт? — думал он. — Да, это всё шутки гадкого тролля! Ах, если бы со мною в лодке сидела та красавица — по мне, будь хоть вдвое темнее!»
В эту минуту из-под мостков выскочила большая крыса.
— Паспорт есть? — спросила она. — Давай паспорт!
Но оловянный солдатик молчал и ещё крепче сжимал ружьё. Лодку несло, а крыса плыла за ней вдогонку. У! Как она скрежетала зубами и кричала плывущим навстречу щепкам и соломинкам:
— Держи, держи его! Он не внёс пошлины, не показал паспорта!

Ну а вот наше дореволюционное Отечество — Александр Куприн «Белый пудель», Российская империя, 1903 год:
– Покорнейше вас благодарю, барин, а только… – Лодыжкин, кряхтя, вскинул шарманку за плечи. – Только никак это дело не выходит, чтобы, значит, продавать. Уж вы лучше где-нибудь другого кобелька поищите… Счастливо оставаться… Сергей, иди вперед!
– А паспорт у тебя есть? – вдруг грозно взревел доктор. – Я вас знаю, канальи!
– Дворник! Семен! Гоните их! – закричала с искаженным от гнева лицом барыня.

Казалось бы, хотя бы эти два момента должны были навести критиков советской паспортизации на определенные мысли. Но, нет…

Для чего была введена советская паспортизация 27.12.1932 года очень сжато и понятно рассказывала «сталинская» версия Большой Советской Энциклопедии:
«…в 1932 году, когда победа социалистической индустриализации страны и социалистическая перестройка сельского хозяйства потребовали планового регулирования передвижения населения из сельских районов и обратно». 

Регулирование не означает запрет.
Яснее всего об этом говорят цифры.
В то время, когда колхозникам было «запрещено» выезжать из деревень и когда они не имели паспортов – население городов продолжало стремительно расти, а доля сельского населения, относительного населения городского, снижаться.
Например, в границах будущей Свердловской области до Октябрьской революции проживал 1 млн. 455 тыс. человек.
Из них:
Городское население – 438 тыс. чел.
Сельское население – 1017 тыс. чел.

В 1939 году когда колхозники были уже 7 лет как лишены паспортов и «прикреплены» к колхозам, население Свердловской области увеличилось до 2 млн. 810 тыс. человек.
Из них:
Городское население – 1 млн. 554 тыс. чел.
Сельское население – 1 млн. 56 тыс. чел.

Это ясно показывает, что городское население Свердловской области выросло и в относительных и в абсолютных цифрах.
Как это происходило?

Процедура подробно описана в постановлении СНК СССР №861 от 28.04.1933 года «О выдаче гражданам Союза ССР паспортов на территории Союза ССР».
Цитата:
«В тех случаях, когда лица, проживающие в сельских местностях, выбывают на длительное или постоянное жительство в местности, где введена паспортная система, они получают паспорта в районных или городских управлениях рабоче-крестьянской милиции по месту своего прежнего жительства сроком на 1 год.
По истечении годичного срока лица, приехавшие на постоянное жительство, получают по новому месту жительства паспорта на общих основаниях».

Всё!
Вот таким нехитрым путём многие миллионы колхозников за годы сталинской индустриализации стали горожанами и жителями рабочих посёлков.
Хорошо заметны эти тенденции и на примере Первоуральска. В 1926 году в Первоуральске насчитывалось 9 тыс. жителей. В 1939 году население Первоуральска выросло до 44 тыс. человек!

Основная масса приехавших в Первоуральск на строительство Новотрубного завода, реконструкции Хромпика, строительство динасового завода были вчерашние колхозники.
Тут же возникает другой вопрос: если вопрос с паспортом решался так просто, то зачем было вообще огород городить?

Дело в том, что главную проблему для советской власти в годы индустриализации создавали не те колхозники, которые трудоустраивались на постоянной основе на промышленные предприятия и стройки, а работники сезонные. Так называемые «отходники».

В отличие от отходников царских времен, колхозные отходники имели массу льгот. Согласно постановлению СНК от 30.06.1931 «Об отходничестве» отходники — колхозники полностью освобождались от всяких отчислений с заработка в общественные фонды колхозов. При распределении урожая в колхозе обязательно выделялась часть урожая для снабжения колхозников — отходников по установленным ценам и в том же количестве, в каком снабжались остальные колхозники, добросовестно работающие в колхозе и т.д. и т.п.
Ещё проще оформить отходничество было крестьянам- единоличникам.
Отходничество стало массовым и избыточным.

Власти спохватились и издали постановление СНК от 17.03.1933 года в котором отменяли прежние льготы отходникам. Более того, вводились и карательные меры:
«Обязать правления колхозов исключать из колхозов тех колхозников, которые самовольно, без зарегистрированного в правлении колхоза договора с хозорганами, бросают свое колхозное хозяйство, и лишать права на колхозные доходы тех летунов — колхозников, которые к севу самовольно уходят из колхоза, а потом к уборке и молотьбе возвращаются в колхозы, чтобы расхищать колхозное добро».

По закону каждый колхозник должен был отработать в колхозе 60 трудодней. Трудодень – это не синоним рабочего дня. Это норма выработки.

Например колхозница колхоза «Заря» Ачитского района Свердловской области в годы войны рассказывала писательнице М. Шагинян:
«300 трудодней у меня обязательно будет. В прошлом годе было 400, а в этом годе маленько послабже стала, мне 55, 56-й, – так 300 думаю, что да».

Трудодней у неё было 400 — больше, чем дней в году!
А по закону нужно было отработать всего 60. Крепкие мужики — колхозники выполняли эту норму за месяц, а то и быстрее.
Но главное – зимой в колхозе мужикам делать было практически нечего.
Зимой большая часть мужчин из колхозов выезжала на заработки в города. Условия найма на заводы и стройки колхозников постоянно усложнялись. Первоначально для сезонной работы было достаточно справки из колхоза об отработанных трудоднях, потом согласно Постановлению СНК СССР от 19.09.1934 № 2193 стали требовать заключения договора между колхозом и хозорганом – только тогда колхозник получал временный паспорт на три месяца.

Впрочем, несмотря на все ограничения число дней работы в колхозе у мужчин зимой не росло, и как показывают статистические исследования того периода в семьях колхозники жили мало, а число дней работы по найму увеличивалось.

Короче говоря, никаких ограничений на передвижение внутри страны отсутствие паспорта у колхозника не влекло. Отсутствие паспорта в предвоенные годы, было препятствием для самостоятельного, стихийного трудоустройства в городе т.к. без паспорта невозможно было прописаться.

Такая система в Москве просуществовала практически до самых последних дней существования СССР.

Источник: Анатолий Гусев

Подписывайтесь на новости Первоуральска в ВК